Вики Кристина Барселона / Vicky Cristina Barcelona

Мелодрама, трагикомедия
Режиссер: Вуди Аллен
В ролях: Ребекка Холл, Скарлетт Йоханссон, Пенелопа Крус, Хавьер Бардем, Патриция Кларксон, Кевин Данн, Крис Мессина
Испания, США, 2008, 96 мин.
www.vickycristina-movie.com
=============================


Беззаботная и мудрая комедия про барышень на курорте

Две юные американки — разумная брюнетка Вики (Ребекка Холл) и склонная к мечтательному б...ству блондинка Кристина (Скарлетт Йоханссон), обе красотки, обе без материальных проблем, — приземляются в летней Барселоне: одна планирует дописать там свой никому не нужный диплом по теме «Загадочная каталонская душа», другая — отойти от очередного неудачного рома­на. Обе, приоткрыв рты, ходят по улицам, щелкают цифровой мыльницей Гауди и внемлют волосатым виртуозам испанской гитары, пока в вечернем ресторане на них ястребом не пикирует карикатурный Хуан Антонио (Хавьер Бардем), местный абстракционист, недавно чуть не убивший бывшую жену (или сам чуть не убитый ею — информация противоречивая). В одном недлинном предложении художник, одетый в незабываемую бордовую рубаху, сообщает американкам, что жизнь коротка, в связи с чем надо безотлагательно отбыть в городок Овьедо, там посмотреть хорошую скульптуру распятого Христа, вкусно поесть, выпить вина и заняться любовью — желательно втроем. Брюнетка, которую в Нью-Йорке ждет ­успешный и надежный жених-козел, обливает наглеца ­пре­зрением; блондинка начинает рассеянно трогать себя за лицо, приговаривая: «Ой, ну он такой необычный и творческий», — но любовный многоугольник в итоге сложится совсем не в той последовательности, которую ­пред­вещает первоначальная реакция барышень, и с куда большим количеством углов, чем может подсказать самое смелое воображение.

Искусство прикидываться безобидным дурачком Вуди Аллен оттачивал десятилетиями, и «Вики Кристина…», целиком снятая на деньги барселонского муниципалитета, решившего таким образом отрекламировать свой мало нуждающийся в ре­кламе город, делает все, чтоб выглядеть симпатичной курортной безделушкой. Оператор Агирресаробе (работавший со всеми испанскими грандами от Сауры и до Аменабара) насыщает кадр медовым свечением, от которого делается сладко во рту и тепло в районе затылка. Драматургия в своей святой простоте тяготеет даже не к сериалу «Друзья», а к телевизионным урокам английского — действие собрано не из сцен, а из сценок, нанизанных для пущей нелепости на бодрый закадровый текст, причем рассказчик гарантированно прорезается именно в тот момент, когда надо бы помолчать: «Хуан Антонио скрылся в ночи» (в кадре Бардем, натурально, убегает в ночь), «Хуан Антонио был на дружеской ноге со всеми шлюхами» (в кадре — шлюхи), «Они отправились в постель; в этот раз Кристину не вырвало» (в кадре… впрочем, увидите). Пенелопа Крус, которую в фильм запускают, когда ее появления уже забываешь ждать, в итоге оказывается той самой ложкой нитроглицерина, которой достаточно, чтоб превратить сахарницу в осколочную гранату: то, что она вытворяет, пересказу большей частью не подлежит.

Фильм так успешно работает на поле чистой комедии — смешно периодически становится еще до того, как участники процесса что-то скажут, сделают или вообще появятся в кадре, — что ему совершенно не обязательно быть чем-то еще. Но Аллен куда меньше упрощает и скользит по касательной, чем может показаться на первый взгляд. Своих дурацких, обкатанных до состояния типажей героев он, как разноцветные стеклыш­ки, просвечивает на солнце, невзначай поворачивая их то так, то сяк. И видно, что Йохансcон, скажем, играет тут довольно злую пародию на свою туманную мечтательницу из «Трудностей перевода» — те же экзистенциальные поиски, томление духа и «не знаю, чего я хочу от жизни, но точно не этого», — но в глазах всю дорогу уютная коровья пустота. И Холл с ее невротическими улыбками, компромиссами и судорожной аргументацией по ничтожным поводам — чуть больше, чем просто очередная Вуди-в-юбке; и Бардем с Крус пародируют не столько абстрактную европейскую богему или киношных латинских любовников, сколько сам по себе формат высоких отношений. Трагедия, которой «Вики Кристина…» непременно окажется, если пересказать ее чуть менее заливистым тоном, не прячет­ся в подтекст — здесь все проговорено прямо (возникает даже хрестоматийный символ загубленной девичьей жизни — канарейка, страшно подумать, в клетке), просто при таком веселом освещении в безнадежность ситуации поверить почти невозможно.

Аллен, полжизни то пародировавший Бергмана, то переснимавший его всерьез, любит говорить, что фильмы шведского мастера — отличное попкорновое развлечение на пятничный вечер, если не следить за мыслями, а просто смотреть, как они сняты. В случае с Бергманом это, конечно, немножко выдумки, а вот алленовская «Вики Кристина…» устроена именно так. Это тот самый бергмановский фильм, который можно проглотить как пирожное, не заметив привкуса горечи, а месяц спустя вспомнить оттуда не бас Пенелопы и не протокольную ­физиономию Бардема, а то, как одна дурочка говорит другой: «Вот и все, понимаешь?» Банальность, что жизнь большую часть времени — комедия по жанру и трагедия по сюжету, и Аллен прекрасен тем, что давно уже не пытается отделить одно от другого. Возможно, ему просто лень, возможно, потому что знает: обе половинки одинаково бесценны — как замученное журнальными фотографами небо над Барселоной, как глупые глаза Скарлетт Йоханссон, как фраза «Если ты сейчас не начнешь меня раздевать, наша встреча перерастет в круглый стол», кладущая конец затянувшемуся глупому разговору о невозможности любви.